9. СОБАЧЬЯ ПЕДАГОГИКА
Философ Диоген – тот, что с фонарем среди бела дня искал человека, – на вопрос, нашел ли, ответил: «Хороших детей нашел в Спарте, хороших мужей – нигде». Окажись Диоген нашим современником и будь он вместо фонаря вооружен всей доступной информацией о современной цивилизации, он, пожалуй, и хороших детей не нашел бы нигде - в век «либеральных ценностей» спартанское воспитание не в чести и спартанских добродетелей днем с огнем не сыскать. Во всей современной цивилизации его порадовали бы разве что щенки, воспитанные собаками – не случайно же сам Диоген носил прозвище "Собака", а собачья педагогика в чем-то сродни спартанской. Во всяком случае, я, наблюдая за своей маленькой стаей из трех собак, из которых одна – щенок, прихожу именно к такому выводу. Правда, со спартанским воспитанием ассоциируется определенная жестокость, у собак она тоже есть, но она искупается и значительной мягкостью.
«Дети – это счастье, благословение богов» – первый девиз любого традиционного общества, и собачьего в том числе. Иногда приходится читать, что собакам все равно, иметь щенков или не иметь – нет, не соглашусь: если сука не заражена человеческой идеей эмансипации, т.е., иными словами, если у нее по тем или иным причинам не нарушен материнский инстинкт, рождение щенков – это звездный час ее жизни. Достаточно посмотреть на сияющую, улыбающуюся до ушей морду только что ощенившейся суки, чтобы понять: причина этой улыбки – отнюдь не только ее немного лихорадочное состояние в связи с сокращениями матки и приходом молока. Нет, интуитивно собака чувствует, что она исполнила главное свое предназначение и отныне перешла в новое качество, что эти слепые и глухие шевелящиеся комочки с нежнейшей кожей, еще недавно бывшие частью ее тела, возвысили ее над всей прочей стаей. В то же время она чувствует уязвимость, свою и своих сокровищ, и эти опасения не напрасны, потому что подруги-соперницы тоже видят, что она поднялась на новую ступень, и из чисто-женской зависти и ревности могут попытаться этому воспрепятствовать.
Когда ощенилась Дашка, очень интересно было наблюдать за реакцией еще не ведавшей материнства Баськи: глядя на торжествующую подругу, она понимала, что все дело здесь в этих особенных игрушках, появившихся у той. Как только Дашка начала покидать «гнездо», Баська стала предпринимать попытки не пустить ее обратно и потихоньку «приватизировать» эти «игрушки», с которыми она понятия не имела, что делать. Все происки, конечно, проваливались: Дашка на ее ворчание не реагировала, а «игрушки» ждали именно ее, ее заботы. По мере превращения «игрушек» в собак, чистый Баськин интерес явно сменился опасением за свой статус, а ведь даже рычать на своих драгоценных отпрысков командирша-Дашка ей не позволяла. Поэтому, когда щенки были на свободе, Баська по большей части отсиживалась под шкафом и лишь пристально наблюдала, как Дашка с упоением играет с ними. Но странная вещь: после родов Дашка стала спокойнее, уравновешеннее, и свары, столь частые между нею и Баськой в подростковом возрасте, почти прекратились – уж если драться, то только по принципиальным вопросам.
Прошло немного времени, и Баськин «звездный час» тоже настал. Ее вступление в материнские обязанности было отмечено «принципиальной» дракой. Ее роды были не столь успешны, как у подруги, пришлось прибегнуть к кесареву, операция завершилась глубокой ночью, и еще не вполне оклемавшееся новоявленное семейство в своем домике было помещено у кровати обессилевшей хозяйки. Дашка, как обычно, заснула у меня в ногах, особо не поинтересовавшись состоянием Баськи и даже не заметив ее новорожденного потомства. Однако утром, при свете, она увидела, что Баська тоже стала обладательницей главных сучьих сокровищ, и бросилась к ней драться. Все произошло мгновенно, но и я среагировала быстро, так что никто не пострадал, но семейство пришлось отселить на кухню. Баська оказалась матерью не менее ревностной, чем Дашка, и не только не впускала в кухню никого из четвероногих собратьев (не только злостную Дашку, но даже и миролюбивого кота Кира), но и, начав выходить из кухни в остальную квартиру, грозно, командным тоном на них порыкивала.
Дальше все повторилось, как и в первый раз, но уже наоборот. Опасаться за свой статус стала Дашка. Проходя сквозь щенков, как сквозь воду, она вспрыгивала на диван и с этого безопасного наблюдательного пункта созерцала игры Баськи с дочерьми. Не знаю, как развивались бы события, если бы оба щенка остались у меня. Более крупная из двух Баськиных девчушек, Бина, характером явно пошла в мать, и непременно включилась бы в борьбу за лидерство. Но Бина отправилась в свой новый дом, а в стае осталась маленькая, Тина, существо иерархически непритязательное и дружелюбное.
«Всегда скромна, всегда послушна, всегда, как утро, весела», - нередко вспоминаю я, глядя на нее. И всегда поражаюсь полному отсутствию у собак сентиментального человеческого умиления перед миром детства. Человеческая «стая» млела бы и таяла перед такой «девочкой-цветочком». Правда, будь такое умиление свойственно собакам, Тину бы испортили в два счета. Она осознала бы, что она «примерная девочка», стала бы капризничать, поучать старших, встрявать в их разговоры, осознала бы свои «права ребенка» и стала бы требовать себе взрослых поблажек. Но поскольку «либеральные ценности» с «ювенильным правосудием» собакам абсолютно чужды, Тина осталась очаровательным щенком, а Дашка поставила себе целью привить ей уважение к старшим, а заодно и закрепить его у ее матери.
«Уважение к старшим» - как и в спартанской, в собачьей педагогике эти слова начертаны золотыми буквами. Старший имеет право отобрать у щенка игрушку, даже специально для него, щенка, купленную и вознести ее на недосягаемые диванные высоты. Старший имеет право ворваться в кухню, где щенка кормят отдельно и доесть все, что осталось в его миске. Если старших двое, приоритет имеет самый старший. Если щенок свою порцию не доел, старший все равно имеет право у него ее отнять (второй старший, конечно, не согласен, но может только возмущенно порыкивать, если не хочет настоящей драки). Напротив, щенок не имеет права даже подходить к миске старшего, который в случае нарушения воображаемой границы совершает резкий бросок в сторону нарушителя и тому остается только с визгом спасаться бегством. Даже родная мать с определенного возраста перестает уступать щенку свою миску и сама не прочь полакомиться его едой. Если щенок пытается взять игрушку, лежащую около старшего, или лечь между старшим и хозяйкой, старший легонько прихватывает щенка за холку и пригибает его голову вниз. Видимо, методика воспитания велит делать это почаще, потому что иногда этот «жест» возникает совсем, казалось бы, без повода.
«Бедный щенок! Вся жизнь в условиях дедовщины!» - подумает человеческий читатель – и будет неправ. Потому что собачий «дед», в отличие от человеческого, очень хорошо знает меру жесткости. Даже если суку и раздражают чужие щенки, демонстрируя им свое превосходство, она очень рассчитывает силы. Непреложный кодекс собачьей чести запрещает взрослой собаке жестокое обращение с «малолетними». А если она чуть «повысит голос», мать щенка, хоть бы и младшая по званию, тут же отзовется предупредительным рыком.
Мать щенка особо не муштрует. Для него она и так признанный авторитет, но сама старается быть щенку другом. С кем еще можно отвести душу в игре? Из двух своих дочек Бася явно больше благоволила к большенькой, Бине, видимо, более близкой ей по духу. Когда Бину забрали, она даже погрустила вечерок: забилась под шкаф и лежала, безучастно глядя в как-то сразу опустевшую комнату. Но собаки недолго грустят о покинувших дом детях, и скоро Бася нашла себе утешение в играх с оставшейся Тиной. Эти игры могут продолжаться часами! Возня, ворчание, сопение, лязг зубов, перехват челюстей. Шутки-шутками, но, очевидно, в этой игре происходит обучение «приемчикам», необходимым в собачьей жизни.
Короче говоря, несмотря на перманентную «дедовщину» со стороны Дашки, а может быть, и благодаря ей, к полугоду Тина приобрела не только знание своего места в стае, но и значительное самоуважение. В миску старшего лезть нельзя, но свою миску охранять полагается! И есть надо как можно быстрее, чтобы сильнейшим членам стаи нечего было бы и оспаривать. И миски старших потом можно проверить: вдруг что-то осталось? И игрушки – собственно, кто сказал, что играть в них должна одна Дашка? Можно и стянуть косточку у нее из-под носа, а как будет отбирать, так показать свои только что сменившиеся белые зубы! Дашка в ответ на такие вольности иногда как будто «включает» фрагмент своего поведения в настоящей драке: напряжение всех мышц, грозный рык, оскаленная пасть. Но в настоящую драку, как с Баськой, это не выливается. Просто предупреждение на будущее.
В будущем Тину едва ли ожидает лидерство. Если даже предположить, что ей удастся одолеть Дашку (что нереально хотя бы из-за разницы размеров), тогда соперницей станет ее мать. Но у Тины явно нет Баськиных амбиций, так что, скорее всего, она останется дисциплинированным субдоминантом, но свое право на место под солнцем она уже осознала.
Таковы плоды собачьей педагогики, с ее спартанской жесткостью, спартанской военной дисциплиной и спартанской же приверженностью традициям славных предков. В современном мире, где человек человеку волк, потомки волков свято соблюдают свой почти человеческий кодекс чести и представления о справедливости! Ты ищешь человека, Диоген? Посвети фонарем, и увидишь!
